Подруга что-то говорила Гридилень, прижав руки к груди, видимо извинялась. На бальном платье фейки расплывалось мокрое пятно.

– Иди сюда!

Я шагнула в полутьму, ощутив твердую руку, ухватившую мое запястье.

– Что за спешка? – Эмбер развернул меня к себе.

Хотя места в коридоре было более чем достаточно, мы стояли вплотную друг к другу.

– Ты сделала предсказание и теперь хочешь мне об этом сообщить?

Я опустила глаза, принц все еще держал меня за руку, его кожа по сравнению с моей была белоснежной. Я закусила губу. Вся моя уверенность куда-то испарилась. Опыта в соблазнении мужчин у меня не было. Я перевела взгляд на его лицо.

– Дело не в этом, просто…

Он тряхнул головой, отбрасывая волосы. На висках я заметила несколько серебристых прядей. Эмбер стареет? Наш мир тянет силы не только у цветочной королевы? Нет. Про Гриделень я сейчас думать не буду, она меня отвлекает.

– …просто… дело…

Замолкнув на полуслове, я встала на цыпочки и поцеловала Эмбера в уголок губ.

– Сейчас ты мне нужен.

Он поймал мой рот своим:

– Еще!

Кончик моего языка соприкоснулся с его, по позвоночнику как будто прошел электрический разряд. Сейчас или никогда. В голове стоял туман, думать я не могла, тело действовало без участия мозга, решая за меня, что и когда делать. Мои руки скользнули под мантию. Ладонями я ощутила мускулы плоского живота, которые ритмично сокращались.

Эмбер зарычал, оторвавшись от моих губ. Скользнул ртом к шее. Разница в росте ему мешала. Поэтому легко подхватив меня под бедра, развернулся, прислонив меня спиной к стене, прижался всем телом, не переставая целовать. Шелковая ткань платья, не выдержав натиска, порвалась, обнажив меня по пояс.

По коридору кто-то шел, мне послышались сдавленные смешки. Эмбер зарычал, теперь, кажется, от разочарования, отпустил меня, я безвольно сползла по стеночке. Принц сорвал с плеч мантию, набросил на меня и взял за руку, ладонь в ладонь, переплетя свои пальцы с моими:

– Идем.

– Куда?

– Ты же не думала, что я буду лишать тебя невинности в коридоре?

Я вообще ни о чем таком не думала, даже сейчас все мои мысли были заняты… Ларс? Мой бывший парень двигался нам навстречу, его походка была обманчиво расслабленной, в опущенной правой руке я с ужасом заметила ледяной кинжал, единственное оружие, которым можно убить альва.

– Отойди от нее, – Ларс уже начинал боевую трансформацию, выпуская клыки.

Эмбер сильнее сжал мою ладонь.

– Вот вы где! – радостный писк Пака раздался очень не вовремя. – Дашка! Тут такое дело, Дашка!

Нюхача я не видела. Он приближался со спины, а обернуться я боялась, чтоб не упустить момент, когда Ларс начнет атаковать. Убить Эмбера я не дам. Я сама его убью, потом… как самка богомола…

– Короче. Такое дело, – Пак захлебывался от возбуждения. – На общем сборе злыдней мы единогласно выбрали тебя их королевой и поставили во главе партизанского движения! Венсеремос! Но пасаран!

Глаза Ларса побелели, он смотрел на мою грудь, где свободной рукой я придерживала полы норовящей соскользнуть мантии.

– Даша, нам надо поговорить!

– Потом поговорите! – не унимался Пак, абсолютно игнорируя разливающееся в воздухе напряжение. – Ваше величество королева злыдней! Вуаля! Корона для королевы!

Я почувствовала что-то на макушке.

– Мы ее в цирковом реквизите нашли, на первое время сойдет.

Я наконец обернулась к Паку:

– Как же я тебя ненавижу! Мелкий пакостник! – и взмахнула крыльями.

Как оказалось, для превращения мне всего-то и надо было – венец на чело, даже и поддельный. Коридор был узеньким, я едва в нем помещалась, но меня это не остановило. Сминая плечами стены, а макушкой потолок, я освобождалась от обломков, карабкалась вверх, чтоб взлететь, чтоб пропеть свою песнь, песнь беды. Другим песням Сирин не обучена.

Оттолкнувшись от крыши, я взлетела, заложив крутой вираж. Полная луна мерцала в вышине, мягкий свет звезд манил к себе. Снег, бьющий в лицо, холодный ветер – все мне нравилось. Каким-то краешком своего сознания я все понимала. Понимала, что я Даша Кузнецова, превратившаяся в Сирин, помнила, что я в Энске, что, если бы не зловредный Пак, сейчас я уже была бы наедине с принцем в процессе страшной мести. Но по сравнению с тем, что меня переполняло, Дашины мысли и разочарования казались такими мелкими и пустыми, что задвинулись куда-то вглубь и скрылись под звериной первобытной мощью вещей птицы.

– А до Бали долго лететь? Может, капитан сообщит пассажирам? – в волосах копошилась какая-то козявка, но у меня не получалось ее смахнуть. – Я уж думал, ты нам опять что-нибудь петь начнешь.

– Это сугубо свойство наше причиною было… – напевно ответила я. – Воистину благая в роду нашем и не лжет о том…

Ветер зашел под крыло, я мягко развернулась, планируя на север.

– Красиво, но непонятно, – козявка куснула меня за мочку. – Вниз давай, метров за пять от земли я с тебя корону сдерну, обратно обернешься. И никто не пострадает.

– Славу себе имеем изреченную от врагов… – возразила я.

– Поворачивай, говорю, – не унималась мелочь. – Если боишься, что за крышу платить заставят…

Я запела, горло мягко вибрировало.

– Не делай так больше, – попросил меня пассажир, когда последние звуки песни унес морозный ветер. – Ты же знаешь, что в детстве тебе слон на ухо наступил…

О! А козявка-то дело говорит. Негоже мне на север лететь, ежели не все дела в яви переделаны!

Я опять развернулась, втянула ноздрями воздух. Дело мое пахло зело забористо, ошибиться в направлении я не могла. Внизу показался шатер с сорванной крышей, и я спланировала прямо в дыру. Козявки, судя по всему, чуть крупнее моей спутницы, возились на кроваво-красном полу. Козявок я не боялась. Приземлившись, я помахала крыльями, гася скорость.

– Сирин! Это птица Сирин! – пищал кто-то в толпе.

– Истину глаголешь, – дружелюбно улыбнулась я присутствующим и пошла на запах.

– Предсказание! – голос у светловолосого фея был приятным, я даже заслушалась. – Соберись и сделай его наконец!

– На перси мои пошто зенки вылупил, али бошку тебе оторвать вместе с ними, погаными?

– Наобещай ему что-нибудь, – козявка опять куснула мое ухо. – У тебя договор.

– Нечего мне ему обещать, – я принюхалась, до цели было недалеко, я чувствовала усиление запаха, цель моя нервничала.